"С Тураном не чувствуешь барьеров": экс-звезда Шахтера о Де Дзерби, Роберто Карлосе и 3:2 с Реалом
Юлия Палько, бывшая клубная ведущая Шахтера, дала интервью Екатерине Бондаренко – эксклюзивно для YeSport.
“После заявления Срны о моем переходе я сразу стала узнаваемой среди болельщиков”
– Вы пришли в клуб в 2019 году. Припоминаете тот момент? Как именно происходил этот переход? Чем вас тогда привлекла работа в клубных медиа?
– Да, шесть лет назад я пришла работать в Шахтер. С тех пор начался яркий и насыщенный период моей карьеры в спортивной журналистике. После заявления директора по футболу Дарио Срны о моем переходе я сразу стала узнаваемой среди болельщиков.
Помню, когда вышла из отеля вместе с командой на прогулку в Харькове, много людей подходили ко мне и здоровались. Я очень благодарна за поддержку и приверженность с тех пор и до сих пор. Многие говорят, что своими искренними эмоциями и чувствами я смогла привлечь сердца болельщиков.
– Как вы попали в клуб?
– Просто увидела вакансию, отправила резюме, прошла все этапы. Но работать в Шахтере тогда было моей мечтой.
– Что для вас стало самым волнительным в старте работы на клубном канале?
– Волнительным было то, как меня воспримут болельщики, игроки, персонал. Ведь в клубе я никого не знала. Но все было замечательно. Помню тот день, когда меня презентовали первой команде на тренировочной базе "Святошино". Собрались все игроки и тренерский штаб под руководством Луиша Каштру. Все очень хорошо отнеслись ко мне, обрадовались и зааплодировали. И до сих пор я поддерживаю с тем составом очень хорошие отношения.
– Вашей задачей было "сблизить болельщиков и клуб". Как вы тогда понимали эту миссию?
– Миссия заключалась в том, чтобы делать контент, направленный именно на сближение болельщиков с командой. Чтобы игроки и наши проекты через работу медиа были ближе к фанам. Это были влоги, различные короткие и длинные форматы – и спортивные, и коммерческие.
– Насколько ощутили отличие работы в клубных медиа по сравнению с классической журналистикой (TBi, Tonis)?
– Это колоссальная разница. Когда ты работаешь на телеканале, чувствуешь, что это просто работа: провела эфир и пошла домой. А футбольный клуб – это образ жизни. Ты буквально живешь командой. Переживаешь кучу эмоций: все победы, поражения. Путешествуешь вместе, сборы, домашние и выездные матчи – все это пропускаешь сквозь себя.
– Были ли изначально какие-то ограничения: что можно показывать, о ком можно говорить, а что оставлять за кадром?
– У каждого тренера были свои требования. Обычно главный менеджер диктовал правила для медиа – какие есть ограничения в съемках первой команды. Строгих лимитов не было. Но есть очевидные вещи: установки на матч, тактические разборы накануне – их мы не могли показывать. Это понятные правила.
– Какой была атмосфера в команде при Луише Каштру, и как он работал с медиа?
– Замечательная атмосфера. Мистер – прекрасный человек и большой профессионал. Буквально полгода назад я снова видела Мистера в Португалии, когда работали на детском футбольном турнире. Он был амбассадором этого мероприятия. Успели немного пообщаться. Луиш Каштру с теплотой и благодарностью вспоминал свой период работы в Шахтере.
– Помните какие-то показательные моменты общения с ним? Как тренер взаимодействовал с журналистами?
– Мне кажется, что среди всех тренеров, с которыми я работала в команде, он был наиболее лояльным. Всегда содержательно отвечал на все вопросы журналистов и никого не оставлял без внимания.
"Умение правильно произнести слова или сказать что-то на бытовом уровне очень пригодилось"
– Какие легионеры того периода были наиболее открытыми для разговоров и камер? Кто, наоборот, избегал интервью?
– Кого-то выделить трудно, все были открыты к общению: Алан Патрик, Мораес, Додо, Тете и тому подобное. Мы охотно привлекали всех к съемкам. По крайней мере в моей работе сложностей ни с кем не было.
– Насколько вам тогда помогало знание иностранных языков? Пришлось ли учить еще какой-то язык из-за общения с футболистами?
– Очень помогло. Я хорошо владею английским. Также начала изучать португальский, когда работала в клубе. Ведь в команде был тренерский штаб из Португалии и много бразильцев. Умение правильно произнести слова или сказать что-то на бытовом уровне очень пригодилось.
– Были ли курьезные случаи, когда из-за языкового барьера интервью выходили не так, как задумано?
– На съемках всегда были компетентные переводчики. Лишь однажды, когда мы снимали интервью с Роберто Карлосом, переводчик не смог приехать, потому что именно тогда был нужен тренеру. Мне быстро пришлось перевести все вопросы на португальский и провести интервью на этом языке. Все получилось замечательно. Роберто Карлос – веселый и приятный человек. Он с пониманием отнесся к ситуации.
– Один из самых ярких моментов того времени – победа над Реалом в Мадриде 3:2, когда в воротах стоял юный Трубин, а стартовый состав едва насобирали из-за ковида. Какие ваши воспоминания о том матче изнутри?
– Эмоций было очень много. Мы все волновались. Понимали важность поединка, ведь состав был экспериментальным, со многими молодыми игроками. Но это сработало. Тогда для медиа были очень строгие ограничения. Мы сдавали тесты почти ежедневно и четко придерживались всех рекомендаций.
"Де Дзерби был самым темпераментным тренером"
– Де Дзерби привнес совершенно новый стиль футбола. Как это сказалось на работе клубного канала?
– На нашей работе новый стиль почти не сказался. Были определенные ограничения по съемке некоторых моментов тренировок, но это обычное дело, когда приходит новый тренерский штаб.
– Чем он больше всего впечатлил лично вас – как тренер и как человек?
– Как по мне, Мистер был самым темпераментным тренером. И в то же время очень общительным. Показательный пример: медиа всегда ели за отдельным столом. Он пришел и сказал, что мы как одна большая итальянская семья должны сидеть вместе. Так и было. Такие моменты очень способствуют хорошей атмосфере в коллективе.
– Как вообще появился вариант с Лехом? Это было приглашение, или больше личное решение поехать попробовать себя в другой среде из-за войны?
– Я узнала, что есть свободное рабочее место в клубе на должность журналиста, а точнее даже универсального сотрудника медиа. Это было и личное решение, и приглашение. Я полностью изменила свою жизнь – это, конечно, был нелегкий, но захватывающий момент.
Меня прекрасно приняли в коллективе. Предложили помощь с поиском жилья. Помню, когда только приехала, финансовый директор спросил, нужно ли выплатить несколько зарплат наперед – возможно, мне понадобятся деньги для старта. Все – от президентов клуба до игроков – прекрасно общались и поддерживали меня.
– Какие первые впечатления от Польши: организация, условия, уровень клуба?
– Больше всего понравилась инфраструктура: стадион, тренировочные площадки, академия. Очень впечатлила поддержка болельщиков. Стадион почти всегда был полным, независимо от уровня соперника. На матчи ходили все – и дети, и взрослые, и пожилые люди.
"Футболисты Леха образованные и порядочные. В Шахтере атмосфера была более открытая – возможно, из-за бразильского влияния, у них всегда карнавал"
– Сильно ли отличался подход к работе с медиа в Лехе от того, к чему вы привыкли в Шахтере?
– Да, отличался. В Польше ты должен быть универсальным сотрудником: и монтировать, и снимать, и вести эфиры. В Лехе приходилось погружаться во все процессы медиапроизводства. А в Шахтере были более узкие специализации, каждый отвечал за свой участок работы.
– Какой была языковая адаптация? Приходилось активно учить польский, или больше работали на английском?
– Я общалась преимущественно на английском. Но так, интенсивно изучала польский – он довольно похож на украинский.
– Кто из польских коллег или игроков больше всего помог вам в первые месяцы?
– Коллеги все помогали. Каждый понедельник у нас были собрания в офисе, где обсуждали планы на неделю. Они всегда интересовались, нужна ли мне помощь. А еще очень хотели, чтобы я как можно быстрее начала разговаривать на польском.
– Были ли какие-то внутренние ограничения или правила от клуба относительно съемок, контента, общения с игроками?
– Строгих ограничений не было.
– Какими были сами футболисты Леха в коммуникации? Чувствовалась открытость, или наоборот – дистанция?
– Атмосфера была разная, но везде очень хорошая. Мы уважали работу друг друга, поэтому проблем с коммуникацией не возникало. Футболисты Леха образованные и порядочные. В Шахтере атмосфера была более открытая – возможно, из-за бразильского влияния, у них всегда карнавал.
– Какие поражения или неудачи больше всего влияли на настроение в команде? Как это отражалось на вашей работе?
– Поражения в дерби или против принципиальных соперников больше всего влияли. Коллеги в офисе сильно расстраивались. А после побед, наоборот, собирались вместе, пели песни и праздновали.
– Заметили разницу в отношении болельщиков к клубным медиа в Польше и Украине?
– Да, разница большая. В Польше болельщики имеют значительное влияние на клуб. Обычно у них есть несколько лидеров, через которых происходит коммуникация с руководством. В знак несогласия они могут устраивать акции протеста под стадионом, а в знак уважения – грандиозные перформансы на трибунах. Это очень впечатляет.
– Самый яркий момент в Лехе за 2023 год, который для вас остался лично важным?
– Точно – перформансы болельщиков. Это создавало невероятную атмосферу. Порой я ловила себя на мысли, что смотрю не столько футбол, сколько на шоу фанов: фаершоу, баннеры, плакаты, песни в поддержку клуба.
"Его медийность и количество подписчиков влияли на клуб: он привел с собой собственную аудиторию. Многие фаны из Турции начали следить за Шахтером"
– Почему все же решили вернуться? Это было больше профессиональное или личное решение?
– У меня был контракт с Лехом на год. После его завершения я решила вернуться. Тем более уже разговаривала с руководством Шахтера о дальнейшем сотрудничестве.
– Как восприняли появление Арды Турана? Это, пожалуй, самый "медийный" тренер, который привнес в Шахтер совсем другую публичность. Почувствовали ли вы, что его имидж сразу подпитывал подписки и интерес к соцсетям клуба?
– Восприняла прекрасно. Мы с нетерпением ждали, какие изменения он принесет, какой будет атмосфера внутри. Все было прекрасно – я почувствовала это уже на сборах. Да, его медийность и количество подписчиков влияли на клуб: он привел с собой собственную аудиторию. Многие фанов из Турции начали следить за Шахтером. Так же было с игроками – например, Новатус Мироши привел за собой немало болельщиков из Танзании.
– Сложно ли подстраиваться под его стиль коммуникации?
– Нет, наоборот – очень легко. С Мистером в общении не чувствуешь никакого барьера.
– Влиял ли его медийный бэкграунд на игроков? Они охотнее шли на камеру, когда видели, что тренер и сам "звезда"?
– Мне кажется, больше влияли его спортивные достижения, чем медийность. Это не определяло, насколько охотно игроки шли на камеру.
– Были ли случаи, когда его популярность "перекрывала" информационное пространство команды?
– Нет, такого не замечала. Разве что в соцсетях посты с его участием имели больше активности.
– За это время вы видели матчи Шахтера в Лиге чемпионов, УПЛ, а также в сложных условиях эвакуаций и выездов во время войны. Что больше всего запомнилось с точки зрения атмосферы?
– Даже несмотря на сложные условия, больше всего запомнилась сплоченность коллектива, взаимопомощь, поддержка. Шахтер – это точно больше, чем команда.
– Какой момент с болельщиками лично для вас был наиболее эмоциональным?
– Их было очень много. Ведь с болельщиками я работала активно: совместные путешествия автобусом на матчи, съемки контента на трибунах, где мы все вместе поддерживали Шахтер.
– В чем самая большая сложность работы в клубных медиа? Отсутствие нейтральности или потребность всегда показывать позитив?
– Я не видела сложности ни в нейтральности, ни в том, чтобы показывать позитив. Как представитель клуба я работала для поддержания благоприятного имиджа. Это была понятная клубная роль.
– Был ли момент, когда приходилось чувствовать давление – от результатов, руководства или болельщиков?
– Нет, такого не было.
"Это была моя сознательная инициатива: я двигаюсь дальше, бесконечно благодарна за все возможности, которые получила в команде"
– В Шахтере было несколько ведущих одновременно. Как между вами распределялись обязанности? Было ли четкое разделение тем, форматов?
– Из всех ведущих-девушек я дольше всех проработала в команде. Возможно, скоро кто-то перехватит эту эстафету. Обязанности распределялись по-разному. Сначала я отвечала за коммерческие форматы, потом добавились спортивные. Со временем роли снова перемешались. Каждый год структура клуба менялась.
– Как вы видите эволюцию клубных медиа в Шахтере с 2019-го по сегодняшний день?
– Эволюция очевидна. Было проделано много работы, и каждый сотрудник внес свой вклад в это развитие. За пять лет – новые подписчики, просмотры, предпочтения... Это как пирамида, которая строилась кирпичик за кирпичиком усилиями всех специалистов клуба.
– Как вы для себя подводите итоги этих пяти лет в Шахтере?
– Точно могу сказать: среди всех мест работы, где я была, карьерой в Шахтере горжусь больше всего. Этот период стал мощным толчком для профессионального и личного развития. Я благодарна всем коллегам, друзьям и близким людям, которые поддерживали меня на этом пути.
– Чем больше всего гордитесь из этого периода?
– Горжусь проделанной работой, новыми проектами, к которым я приложила усилия. Горжусь тем, на какой хорошей ноте и с каким невероятным опытом я покинула клуб. Многие коллеги говорили, что мое решение было смелым. Это была моя сознательная инициатива: я двигаюсь дальше, бесконечно благодарна за все возможности, которые получила в команде.
– Какими видите дальнейшие вызовы для клубных медиа в украинском футболе?
– Футбольное медиапространство быстро меняется, постоянно появляются новые тенденции. Поэтому умение быстро адаптироваться к этим изменениям и удержать интерес болельщиков – один из ключевых факторов.
– А к чему стремитесь вы? Где увидим вас?
– Сейчас я взяла небольшую, но важную медийную паузу. В то же время в жизни оффлайн все, наоборот, очень активное. Уделяю время новым возможностям и саморазвитию. Не тороплюсь с решениями, ведь от них зависит моя дальнейшая жизнь.